Виктор Мережко - Крот 3. Сага о криминале
– Сергей Андреевич… там этот…
– Маргеладзе, что ли?
– Откуда вы знаете?
– Догадался. Приглашай.
– Он не один.
– Знаю. Приглашай обоих.
Маргеладзе по привычке раскинул руки, облапил Сергея.
– Здравствуй, брат… Здравствуй, родной! Что-то редко мы стали встречаться.
– Сам об этом горюю, – улыбнулся Кузьмичев, повел гостя к дивану. – Не ждал так рано.
– Кто рано встает, тот с листочка росу пьет, так говорят у нас в Грузии.
– Налить… росы? – засмеялся Сергей.
– Нет. Сегодня – нет. У нас слишком серьезный разговор, Кузьма.
– Серьезный разговор становится мягче, если его смазать.
– Нет-нет. В следующий раз. – Вахтанг вдруг вспомнил про Важу, поманил его пальцем: – Подойди.
Тот послушно приблизился.
– Важа. Родственник и главный мой человек. Привел, чтобы он смог собственными глазами увидеть великих мира сего.
Кузьмичев засмеялся, пожал руку Важе.
– Вахтанг умеет иногда говорить красивые глупости, простим ему это. – Затем сел напротив Маргеладзе. – Говори.
– Два вопроса. С какого начинать?
– Со второго.
– Начну с первого. Так лучше. – Вахтанг закурил. – Мы с тобой, Кузьма, больше не стреляем друг в друга, не делим территории. Верно?
– Верно.
– А ты вдруг берешь и нарушаешь договоренность.
– В чем?
Лицо Маргеладзе стало жестким.
– Растопыриваешь грабли на Гирю. Зачем? Гиря – мой человек.
Сергей снисходительно усмехнулся:
– Во-первых, у меня не грабли, а руки. А во-вторых, кто сказал, что Гиря твой человек?
– За грабли извини. Вырвалось… Что же касается Гири, его акции давно уже мои.
Такое заявление для Кузьмичева стало совершенно неожиданным.
– Это как?
– Очень просто. Я купил их… – Вахтанг изучал реакцию Сергея. – Хочешь знать когда? – Достал из кармана какую-то справку, помахал ею в воздухе. – Полтора месяца тому назад!
– Покажи.
Кузьмичев внимательно посмотрел бумажку, с улыбкой взглянул на гостя:
– Липа.
– Почему липа? Какая липа? – вскочил Вахтанг. – Документ, заверенный нотариусом!
– И Гиря, и его нотариус, и мои люди работали вчера над договором. Когда, Вахтанг, ты успел оформить эту купчую?
– Что значит «успел»? Я ее оформил полтора месяца назад! Здесь все написано.
Сергей отодвинул бумагу.
– Допустим, так… Зачем ко мне приехал, да еще с раннего утра?
– Потому что узнал о твоих махинациях. Разве могу я спать спокойно, когда под меня кто-то копает. Тем более сам Кузьма!
– А где сейчас Гиря? – спросил Кузьмичев, глядя в глаза гостю.
– Почем я знаю, где он?! – Вахтанг оглянулся на Важу. – Где Гиря?
– Дома, наверно. Отдыхает, – пробасил тот.
– Слыхал? Отдыхает. А может, трахает своего любимого нотариуса!
– Почему любимого?
– Потому что любит! Говорят, у них роман!
– Все-то ты знаешь, Вахтанг!
– Все, дорогой Кузьма! И никто меня не обманет. Клянусь!
– Давай пригласим сюда Гирю.
– Боюсь, не приедет.
– Почему?
– Потому что занят. Я все утро звонил, хотел сам пригласить.
– О’кей. Поговорим не сегодня, так завтра. Время терпит.
– Не терпит! Совсем не терпит! Поэтому хочу попросить тебя, как брата… В присутствии родственника. Давай жить мирно, Кузьма, и не надо лезть в чужой виноградник. Ей-богу, нервы однажды не выдержат, и яйца придется отстрелить.
– Кому?
– Воробьям, которые клюют незрелые ягоды.
Сергей помолчал, достал из серванта бутылку коньяка, налил в три фужера. Поднял свой.
– Дорогой Вахтанг… Ты фактически объявил мне войну.
– Вай… – вскинулся тот. – Кто тебе сказал?
– Отвечаю… Стрелять из пушки по воробьям не собираюсь. И калибр не тот, и цель не та. Но если уж решусь выстрелить, не обижайся. Мало не покажется… Не то что яйца, голову снесет! За это и выпьем.
– Хорошо поговорили, – пробормотал Важа, подошел к ним, чокнулся с каждым и первым опорожнил фужер.
– Ты мне нравишься, – привычно ткнул Вахтанг пальцем в Кузьмичева.
– А ты мне нет, – ответил тот. – И с сегодняшнего дня скрывать это не собираюсь… А какой второй вопрос у тебя?
– Нет больше вопросов! На все ответил, дорогой!
Филин, вопреки ожиданиям, оказался милым и достаточно интеллигентным человеком лет сорока. Принимал гостей радушно. Единственное, что настораживало, – внимательный, приклеивающийся взгляд.
Все сидели за длинным переговорным столом. Кроме самого хозяина здесь присутствовали два молодых человека. Один был с крохотным компьютером, в котором он делал бесконечные заметки. Второй просто внимательно следил за варягами.
– Постарайтесь быть достаточно откровенными, – попросил Филимонов, переводя взгляд со Старкова на Вована. – Это поможет общему делу… Итак, я вас слушаю.
Вован посмотрел на Старкова, как на старшего, кашлянул:
– Лучше он.
– Действительно, чтобы избежать возможных дурных последствий, лучше быть откровенными, – сказал Владимир. – Мы заинтересованы в деловых отношениях с вами, Павел Ильич.
– Мы – это Кузьма? Вернее, Кузьмичев.
– Корпорация «Час-Инвест», во главе которой стоит Сергей Андреевич Кузьмичев.
Филин снисходительно усмехнулся:
– Замечательно. Чувствуется уважение к патрону. Не сочтите это за кокетство, но зачем нужен я Кузьмичеву, если влияние его и без моего участия весьма могучее?
– Но не в ваших краях. По нашим сведениям, именно вы решаете здесь ключевые вопросы. Вы здесь хозяин.
Филин снова усмехнулся, по-кошачьи прикрыв глаза:
– В наших краях истинным хозяином является губернатор, господин Жилин. А я всего лишь жалкий подголосок.
Вован хмыкнул:
– В попсе солиста чаще всего вытаскивают именно подголоски.
– Что? – удивился реплике Филимонов.
– Подголоски, говорю, делают попсу!
Старков нащупал ногу Вована, наступил на нее.
Тот осекся.
– Вы правы, – мягко согласился Филин. – В попсе, видимо, так и есть. У нас же, если подголоски не выбиваются в солисты, они попросту исчезают.
– Мы готовы сотрудничать с вами на паритетных началах, – сказал Старков.
– То есть? – удивился Филимонов. – Что значит – паритетных? Вы имеете в виду партнерские отношения?
– Безусловно.
– А почему вы решили, что как партнеры вы мне интересны? Ко мне поступает много предложений.
– Но вы вправе выбирать лучшего партнера, – сказал Старков.
– Вы – лучшие?
– Безусловно.
– Смелое заявление… – Филин помолчал и неожиданно поинтересовался: – По-моему, от вашей корпорации уже приезжал некий молодой человек. Но мы с ним не встречались… Кстати, как его здоровье? Не простужен? Его ведь искупали в нашей речушке.
– Все нормально. – Старков сделал вид, что не заметил издевки, и в свою очередь пошутил: – Видите, какие мы настойчивые? Несмотря ни на что, снова приехали.
– Тоже хотите искупаться? – засмеялся хозяин кабинета и тут же извинительно поднял руки. – Только не подумайте, что я автор водных процедур вашего человека!
– Мне не нравится базар, – вдруг решительно заявил Вован. – Честное слово!
– Простите? – как-то изысканно повернулся к нему Филимонов.
– Не нравится базар! Мы приехали, как люди, черт-те откуда, а из нас тут пытаются ванек сделать!
Старков снова нажал на его ногу.
– Да не сигналь мне! – возмутился Вован. – Это ж не по кайфу, когда тебя мордой все время в тыкву тычат! Или мы говорим как люди, или нам надо валить отсюда! – Он даже поднялся, готовый уйти.
Владимир придержал его, с извинительной улыбкой сказал Филину:
– Это от смены часового пояса.
– Да брось ты! – отмахнулся Вован. – Человек тебя в упор не видит, а ты вертишься как вошь в штанах!
– Знаете, – неожиданно сказал Филимонов, – мне нравится реакция вашего друга. Она человеческая… Может, этого я и добивался. – И спокойно полюбопытствовал: – На губернатора еще не выходили?
– Нет, – ответил Старков.
– Это хорошо… – Филин подумал, повторил: – Хорошо… Пока что лучше его не беспокоить. Будем действовать так. Оставляйте свои наработки, мы их изучим, а через день-два дадим ответ… Кстати, к гостинице нет претензий?
– Нормально, – буркнул все еще хмурый Вован.
– Если нормально вам, значит, нормально и вашему товарищу, – засмеялся Филимонов. – Как вас зовут, молодой человек?
– Вован… То есть Володя.
– Значит, мы имеем дело с двумя Володями? Надо загадывать желание.
– Загадайте, чтобы у нас с вами все получилось.
– Хорошо, я так и сделаю.
Вован вошел в номер, содрал с шеи галстук, забросил его в платяной шкаф, снял пиджак и хотел было забраться под душ, как зазвонил телефон.
Звонил Старков.
– Можно зайти?
– А можно я сначала приму душ?
– Буквально на пять минут.
– Давай.
